О национальном составе «башкирских полков»

Патриотически наточенные башкирские ученые и государственные чины любят повторять, что башкиры принимали активное участие во всех войнах, которые вела Россия. При этом они утверждают, что в составе русского войска находились десятки «башкирских полков». Они же, утверждается, брали Париж, Берлин…Однако, действительность и в данном случае, как и во множестве других, оказывается иной. Оказывается, «башкирские полки» были многонациональными и не факт, что башкирцев там было большинство.

Из «ЗАПИСОК ПРОЕЗЖЕГО» П. И. Небольсина

Башкирцы, как уж замечено, входят в состав так называемого Башкиро–мещеряцкого казачьего войска, управляемого отдельным начальником и разделяющегося на башкирцев и на мещеряков.
Население собственно Башкирского войска состоит из людей разных племен, из настоящих башкирцев и из мухаммедан, именующихся башкирцами только потому, что они записались в башкирцы, в Башкирское войско. Таким образом, между башкирцами можно встретить: 1) киргизов, вышедших из степи, добровольно покинувших прежние кочевья и пожелавших нести казачью службу; они находятся в седьмом и десятом башкирских кантонах; 2) татар оренбургских в десятом и бывших нагайских в десятом и тринадцатом башкирских кантонах; 3) вотяков — вотяцкие физиономии, особенно у женщин, весьма резко бросаются в глаза в северной части десятого башкирского кантона; 4) омусульманенную черемису, издавна вышедшую с берегов Черемшана, Волги и Камы; предание об этом сохранилось между башкирцами первого кантона в Осинском уезде Пермской губернии; наконец, между башкирцами же мы найдем и 5) омусульманенных калмыков торгоутского племени, именно в шестом башкирском кантоне, в Челябинском уезде, и 6) чистых мещеряков, то есть омусульманенную мещеру, издавна вышедших из–за Волги, приютившихся в Башкирии и, при благовидных обстоятельствах, превратившихся из припущенников в хозяев…

Башкирцы сысстари успели выказать весь неспокойный нрав свой. Некоторые из них, в начале шестисотых годов, принимали участие в замыслах властолюбивых внуков бывшего сибирского царька Кучума; некоторые действовали заодно с возмущавшимися тайшами соседственных калмыцких племен; некоторые просто пускались на грабеж наших пограничных селений. Еще и тогда были получаемы воеводами наказные царские грамоты об обезоружении тех из них, которые обзавелись огнестрельным оружием не на бой с дикими ордами кочевников зауральских, а на враждебные действия внутри России; однако ж распоряжения эти не касались башкирцев, которые старательно несли пограничную службу и воевали с непокорными калмыками, ногайцами и киргизами. Башкирцы не всегда, однако ж, были везде спокойны, и то там, то здесь оказывали дух своеволия и необузданности. Так, при царе Алексее Михайловиче их усмирял стольник и воевода Зеленин, а в 1707 году князь Шаховский: воеводы эти действовали с неравным успехом.

Надо, однако ж, отдать справедливость башкирцам в том, что они никогда и не помышляли восставать против русского правительства: только некоторые роды возмущались иногда против притеснительных действий частных лиц, и по большей части мелочные обстоятельства, совершенно непредвиденные, заставляли соседствующие с первыми роды принимать в их частных схватках преступное участие. Все это, разумеется, нисколько их не оправдывает, но может еще более их обвинить, потому что само правительство с примерною веротерпимостью и с истинно христианским милосердием заботилось о благоденствии башкирцев. Так, например, в указе 18 мая 1734 г. сказано: «В наряде из башкирцев — к службе, а из тептярей и бобылей — для работ, поступать со всякою умеренностью, чтоб в том никакой обиды и неуравнения не воспоследовало; а понеже башкирцы служили без жалованья, токмо им давалось в жалованье сукна и деньги (а в старину и золотые новгородки), ежели кто из неприятелей кого убьет и голову принесет, или живого, взяв в полон, приведет, того ради и ныне служить им без жалованья… а подлым тептярям и бобылям, в работе будучим, заработанные деньги или хлеб на пропитание по сколько рассудится…

А башкирцев отнюдь в работу не наряжать и тем их от охоты к службе не озлоблять, ибо они служат и служить имеют без жалованья, и на своих лошадях и с своим ружьем». Было даже сказано в этом указе, что в отношении «распорядка в суде и правосудия смотреть на обычай каждого народа, как и почему в коем народе правые удовольства получают, а винных штрафуют, так и в помянутых судах уставить, ибо наше всемилостивейшее соизволение есть, чтоб все, кто б какой веры и народа ни был, справедливостью и судом скорым довольствовался, и тем напрасные озлобления в волокитах и незнающему наших русских судных прав народу неправые в суде вымыслы (о которых не токмо Нашему интересу повреждение происходить может, но и Богу противно) пресечены были». Кажется, впрочем, что касательно последней статьи закон этот не был приведен в исполнение и остался только проектом…

В Башкиро–мещеряцком войске считается всех селений 2136, да 69 отдельных хуторов, а кибиток для летних кочевок до пятнадцати тысяч. В башкирских и мещеряцких селениях считается до девяноста тысяч домов, до тысячи шестисот мечетей, до двухсот лавок, до двухсот пятидесяти кузниц, двадцать питейных домов и 313 частных школ, медресе при мечетях, с 6555 учениками. Обучением здесь занимаются муллы; преподается грамота и закон; ученье бывает только зимою; летом дети помогают родителям в хозяйственных занятиях. Для дальнейшего образования башкирцев существуют разные заведения: в самом Оренбурге фельдшерская школа при военном госпитале и Неплюевский кадетский корпус, а в Казани — гимназия. Окончившие здесь с успехом курс учения башкирцы могут поступать в тамошний университет.

Каждым юртом управляет юртовый старшина из природных башкирцев; каждым кантоном управляет кантонный начальник тоже из природных башкирцев; несколькими кантонами командует башкирский попечитель ив природных русских штаб–офицеров; целым войском заведует «командующий», находящийся, вместе с атаманами казачьих войск Оренбургского и Уральского, в зависимости от главного начальника Оренбургского края. Для производства судебных дел в общих гражданских учреждениях защитником башкирцев является башкирский стряпчий из коренных русских губернских чиновников…

Прежде башкирские деревни, в степных кантонах, были совсем не такие правильные, какие мы теперь видим. Избы лепились по направлению ручьев и речек, вдоль их течения, как бы оно извилисто ни было; иногда домы расставлялись по обеим сторонам речки, вероятно, для большего удобства в водопое скота, которого башкирцы содержат множество. Улиц почти не было, а существовали какие–то закоулки, неровные и кривые, вроде лабиринтов. Хозяева не чистили дворов никогда; дорогого для наших краев, но вовсе для башкирцев не нужного удобрения скоплялось столько, что даже скоту нельзя было подлезть под крышу; не было ни входа, ни выхода; все было загромождено нечистотою. Башкирец смекал делом и переносил свой дом на новое место. Старое пепелище не пропадало задаром: нынче там славно конопля родится. Теперь улицы в башкирских деревнях прямые, широкие, сажен в двенадцать — не то что прежде, когда двум телегам нельзя бывало разъехаться; поскотин, или огороженных выгонов, у деревень нет, потому что земли и без того изобильно. В том краю, которого мы теперь держались, говорят, только деревня Кучаргина, она же Салиховя, в тринадцатой юрте десятого кантона, состоящая из татар–припущенников, зачисленных в башкирцы, одна огорожена околицей…

П. И. Небольсин, «Записки проезжего», СПб., 1854
Источник
************************************************************************
Краткая справка

Небольсин Павел Иванович
— этнограф (1817—1893), из нижегородских дворян; учился в спб. университете; несколько лет прожил в восточной Сибири, где собрал значительный этнографический материал, и в 1847 г. напечатал в «Отечественных Записках» ряд статей о сибирских золотых приисках. Из других статей Н. (о быте калмыков, киргизов, башкирцев, об уральских казаках и др.), напечатанных в разных журналах, часть вышла отдельным изданием, под заглавием «Рассказы проезжего» (СПб., 1854). В 1850—51 гг. Н. по поручению Имп. географического общества предпринял путешествие в Киргизскую степь и прикаспийские области для исследования торгово-промышленных сношений наших со Средней Азией. Результатом путешествия была обширная, премированная академией наук и географическим обществом книга «Очерки торговли России со Средней Азией» (СПб 1855). В 1853—1862 гг. Н. состоял преподавателем коммерческой географии и статистики в спб. коммерческом училище, а с 1863 г. служил в Северо-западном крае. Его книга «Покорение Сибири» (1849), по новым и довольно смелым взглядам автора, наделала в свое время немало шуму. В числе критиков ее был и С. М. Соловьев (VI т., «История России»), возражавший против умаления исторической роли Строгановых в деле покорения Сибири. Особое значение книга Н. имела по приложениям, в которых были впервые полностью напечатаны «Летописи» Ремезова и Есипова и другие исторические материалы. Другие сочинения Н.: «Коммерческая статистика» (1846), «Около мужичков» (1861), «Очерк частного быта евреев» («Записки по отдел. этнографии», т. III, 1873). Н. был одним из основателей географического общества и редактировал XII т. «Записок Географического Общества» (1857).

Комментарий:
Азат Бердин, башкирский общественный деятель:
Интересно. И очень странно: автор совершенно не осведомлен об истории края, по которому путешествует. Ведь нельзя рассказывать о Башкирии и не помянуть истории башкирских восстаний — а это были, по описаниям современников, в масштабах региона полномасштабные войны, частота: 1645, 1662-64, 1681-83, 1705-11/25, 1735-40, 1773-75 (Салавата Юлаева и Кинзи Арсланова, Пугачевщина, в общем). Под ударом оказывались пригороды Тюмени и Казани, Кунгура, Самара, Саратов, Уфа, по мере построения — все крепости Закамской, потом — Оренбургской линии, уничтожались целые полки, население гибло десятками тысяч. Упомянутые указы Алексея Михайловича издавались во многом по результатам этих восстаний, включая, например, отмену распространения попыток крещения на Башкирию. И восставали никак не «отдельные роды»: по окончанию мятежей башкиры заново приносили присягу царям. В 1725 г., например, с этим приехало их последнее посольство в Москву. И самое странное, что Небольсин, получается, одного из этих современников, П.И.Рычкова ЧИТАЛ, а в «Топографии Оренбургской губернии» об этих восстаниях есть, немало и с академизмом эксперта и пристрастием идеолога, участника жестоких боевых действий (чего стоит одно его описание трагедии аула Сеянтус, сожженного вместе с жителями). Интересно — почему? Самоцензура?